Программное (Разговор с читателем о Божьем Царстве)
Программное
(Разговор с читателем о Божьем Царстве)
Что такое Божье Царство? -
Вы спросили у меня.
- На земле это - мытарства
Вплоть до самого креста.
Доказательств сколько хочешь
Тому тезису найду
Либо там, где вы живете,
Либо там, где я живу.
Божье Царство... Вот, к примеру, -
Пустится в разлад жена,
Обвиняя лицемера,
Что несчастлива она.
Божьим Царством будет в боли
Лишь умение простить,
Ты не можешь дать ей боле,
Можешь - не порвать с ней нить.
Вот тяжелая работа,
Нелюбимая притом.
Это мука для кого-то,
Для тебя - молитвы дом.
В этом мире столько грязи,
И обмана, и проблем,
Из которых не вылазит
Этот мир никак совсем.
Для тебе же есть возможность
Ценность в грязи отыскать.
Божье Царство - это должность
Но не взять себе, а дать.
Как возможно Царство Божье
В мире, где есть сто дорог?
Это в принципе несложно,
Нужно лишь искать, где Бог.
И себя ни в грош ни ставить,
Пусть лишь Воля, что Его
По пути тебя направит
Вот и больше ничего!
В ней найдешь ты утешенье,
В ней и радость, в ней и мир,
В ней надежда и прозренье,
Для тебя - духовный пир!
Бог тебе всегда поможет,
Лишь бы попросить ты смог.
И смирить себя ничтоже.
Царство Божие - есть Бог!
В чем же, спросите, мытарства?
- В столкновении двух воль:
Наша воля - лишь коварство,
Божья воля - лишь любовь.
Потому и испытанья
Посылаются тому,
Кто захочет по желанью
Подчинить себя Отцу.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
